Вечерняя Москва - Каждый человек должен посадить родословное древо

Московские архивы начали подготовку к празднованию 100-летия Государственной архивной службы России, которое будет отмечаться в 2018 году. В столице расположены 11 из 15 федеральных госархивов, которые сейчас испытывают небывалый наплыв посетителей. И речь не об историках, а о тех, кто хочет узнать о прошлом своей семьи — в стране настоящий бум генеалогии. Сегодня «ВМ» рассказывает, как протянуть ниточки в ускользающее прошлое.

Принято считать, что получить родовое дерево дальше деда-прадеда возможно лишь при наличии предков-дворян, а выходцам из сословий попроще не стоит и пытаться. Это заблуждение, уверен президент Российской генеалогической федерации и председатель Историко-родословного общества Москвы Станислав Думин.

— На самом деле часто бывает с точностью до наоборот. Да, дворяне по понятным причинам были вынуждены заниматься своей родословной. Но они же чаще и колесили по стране, меняя местожительства, что затрудняет поиск.

Крестьянская генеалогия, если семья жила на одном месте, изучается довольно просто. В принципе, при сохранности документов в двух архивах можно воссоздать родословную такой семьи до XVII века включительно за пару дней. Ведь, в отличие от дворян, все остальные сословия платили налоги, людей постоянно переписывали, списки периодически сверяли, обновляли… Скажем, в 1811 году провели ревизию, в 1815-м — еще одну, посмотрели, кто умер, кто родился, заново переписали, подшили в дело.

В итоге только на основании ревизских сказок (так назывались документы, отражающие результаты ревизий податного населения) по одной и той же деревне можно восстановить род довольно просто.

Причем узнать не только имена-фамилии, но и степень родства, какие-то данные об имуществе и т.д.

Про остальных тоже не забывали. Скажем, священники были на государственной службе, поэтому на них, как на чиновников, составляли послужные списки.

В общем, в России не было ни одного сословия-невидимки.

— А с чего вообще следует начинать поиск своих корней?

— Даже если вы не планируете в ближайшее время составлять родословное дерево, такое желание в будущем может появиться у ваших детей. Поэтому, пока есть возможность, побеседуйте со своими максимально престарелыми родственниками. Наша память обычно распространяется на три поколения: мы, родители, бабушки-дедушки. Прадедушка, это еще Чернышевский писал, «неизбежно покрыт мраком забвения, известно только, что он был мужем прабабушки». И откладывать не стоит. Я профессионально занимаюсь родами Белоруссии и Литвы, ездил в 1970-е по этим регионам, расспрашивал людей, которым на тот момент было по 90 лет. Сейчас там живут их внуки, которые зачастую не знают и не помнят то, что рассказывали мне их бабушки. В общем, постарайтесь вытащить из человека максимум сведений, чтобы потом — у вас ли, у ваших ли потомков — было побольше «точек старта».

Еще надо обязательно подписать семейные фотографии. Причем не просто «Маша в Крыму», а более развернуто, чтобы ваши же потомки потом не ломали головы, что это была за Маша.

У меня у самого есть такие снимки в архиве. Стоит прабабушка с какими-то военными, по-видимому, офицерами полка, а кто они — бог весть.

Впрочем, даже неподписанные фотографии могут «заговорить». Например, до революции их повсеместно облекали в паспарту — такие красивые рамочки, часто с визиткой фотоателье. Что-нибудь вроде «Фотография Балглея в С.-Пе тер бурге», и дальше адрес ателье. А адрес — это наводка на местожительство предков, так как за тридевять земель делать снимок никто не ездил.

О многом могут рассказать и портретируемые. Понятно, что дама в пышном платье или мужчина в сюртуке вряд ли «заговорят». Многие, кстати, если видят таких в альбоме, моментально делают вывод о предках-дворянах. Нет, и крестьяне, и рабочие старались одеться для съемки поприличнее, да и в обычной жизни, вопреки легендам большевиков, не в рванине ходили. А вот если на снимке военный — это уже зацепка: часто на погонах можно разглядеть не только звание и род войск, но и номер полка или дивизии (была такая практика в дореволюционной России); награды могут дать представление о времени службы и т.д.

Плюс еще бывают знаки об окончании всяких училищ, это тоже ниточка. А узнав, что человек окончил, чем занимался, где и когда служил, можно понять, в какой архив обращаться.

— Личная явка обязательна?

— Нет, многое оцифровано и есть в открытом доступе. Скажем, огромный массив данных по Великой Отечественной войне. Это и портал «Подвиг народа», и другие схожие. Там доступны не только имена награжденных или база данных по погибшим, но и копии документов. То есть человек может найти не только имя деда, но и, например, донесение о его ранении, где будут данные о его семье, местожительстве и т.д. Репрессированные — другая область, база данных «Мемориала» тоже есть в сети. Становятся доступными и дореволюционные документы. Например, многие региональные архивы оцифровывают и выкладывают сейчас в интернет метрические книги и исповедные росписи по разным приходам, где фиксировались сведения о родившихся, умерших и бракосочетавшихся, — людям не надо тратиться на поездку в другой город, можно спокойно вести поиск, не выходя из дома.

— А с московскими архивами как? Работа ведется?

— Ну, «Подвиг народа» я уже упомянул, людям, которые все это обрабатывают, надо памятник ставить за их труд. Но с другой стороны — не могу не посетовать… Еще несколько десятилетий назад я ходил в архив ЗАГСа на улице Грибоедова, где хранились старые метрические книги и картотека, дававшая возможность быстро найти запись о своем родственнике. Книги в итоге поступили в ЦИАМ (Центральный исторический архив Москвы), их там можно посмотреть, а вот доступ к картотеке закрыт.

Генеалоги точно знают, что она никуда не исчезла, но почему архивисты не допускают к ней людей — загадка. Или взять архив древних актов (РГАДА), где хранятся документы за период с ХI до начала ХХ века, в том числе и отсканированные ревизские сказки. Но в интернете их нет, и люди вынуждены ехать из какого-нибудь Владивостока в Москву, чтобы больше узнать о своем роде.

А вопрос копирования?! В понедельник был в Вильнюсе, пришел в архив с фотоаппаратом, переснял нужные листы из метрических книг, вернулся в Москву, изучаю. В Литве, Польше, да и много где еще, все это бесплатно, безо всяких регистраций. А у нас… Недавно был в питерском ЦГИА, там разрешают переснимать лишь микрофильм, но проще и быстрее будет переписать, потому что вы день потратите только на то, чтобы получить разрешение на это копирование!

— Но исследователей ведь все равно это не останавливает?

— Нет, конечно. Генеалогия увлекает все большее число людей.

Причем если в 1990-е большинство искало себе благородных предков, то сейчас люди с гордостью демонстрируют на выставках деревья крестьянских семей в 150–200 человек.

Знаете, мы привыкли воспринимать историю как нечто социально-экономическое. Но история — это прежде всего судьбы людей. Даже если мы точно не знаем, был наш предок при Бородине или нет, он жил в ту эпоху, переживал это событие, и через него мы ощущаем связь с нашей страной, историей, прошлым. И это совершенно другое восприятие и мироощущение.

ТАКОГО РАЗНООБРАЗИЯ ГЕНОФОНДА НЕТ БОЛЬШЕ НИГДЕ В МИРЕ

Узнать, не было ли в роду Рюрика, Пушкина или Марии-Антуанетты, можно, и не копаясь в архивах.Все большую популярность у москвичей получает так называемая ДНК-генеалогия. Одного-единственного генетического образца (достаточно повозить ватной палочкой по внутренней стороне щеки) хватит, чтобы понять, кто вам родственник, а кто нет, какой национальности были предки, откуда пошел ваш род и где на земном шаре обретаются его нынешние представители.

Серьезных лабораторий, выполняющих подобный анализ, в России пока не так много, но жаждущих исторической правды это не останавливает.

— У нас в стране генетическая генеалогия пока находится на начальном этапе, — объяснил «ВМ» заведующий лабораторией исторической генетики, радиоуглеродного анализа и прикладной физики МФТИ Харис Мустафин. — Отрабатываются технологии, формируется база данных, без которой нельзя интерпретировать результаты. Раньше проблемой были реактивы, их закупали за границей, но с этого года, думаю, ситуация изменится — появились работоспособные отечественные препараты, так что ДНК генотипирование будет все более доступным.

Иногда ДНК-генеалогия выясняет правду про целые популяции.

— Например, в Ярославской области есть села, в которых живет население с довольно специфическим генетическим профилем, так что выходцев оттуда можно точно идентифицировать, где бы они или их потомки ни жили, — объясняет Харис Мустафин. — Фактически получается некая связь через поколение по крови, по генофонду со своими предками. И, главное, все подтверждается! Скажем, если предки жили веками в одном режиме, это обязательно накладывает отпечаток на потомков. Часто начинаешь смотреть регионы, расположенные по соседству, и выясняется, что предпочтения там совершенно разные.

Одни мясоеды, а другие почему-то живут только морем — и рыба в ход идет, и моллюски, и водоросли… Смотришь в гены — один регион когда-то заселили степняки, а другой — люди из прибрежных областей. Века прошли, а предпочтения остались.

Найти земляков тысячелетней давности — это, конечно, здорово, но как насчет более близкой родни? Ее, оказывается, тоже можно обрести.

— Как правило, компании, осуществляющие генотипирование, дают информацию о так называемой гаплогруппе — миллионах людей, объединенных общим, крайне далеким предком. Но есть более тонкое исследование — по гаплотипу человека (сочетанию генов в одной из двух парных хромосом). Эту информацию сопоставляют с гаплотипами других людей из базы данных и находят таким образом более близких родственников.

Но ДНК-генеалогия позволяет увидеть и глобальное: как на нашей огромной территории веками взаимодействовали люди разных национальностей. Все-таки у нас не было той ситуации, что в Америке, где практически истребили коренное население. У нас другой принцип сосуществования народов был, и, может быть, именно поэтому колоссальное разнообразие генофонда, с которым не сравнится ни одна страна. Разобраться в этом, понять, кто мы, почему мы такие, — вот что крайне интересно.

Спрос на обретение исторических корней породил немалое предложение. Многочисленные фирмы и исследователи-одиночки предлагают взрастить семейное дерево безо всяких усилий с вашей стороны. Расценки поражают количеством нулей.

Кто-то считает линиями — цены на составление одной прямой фамильной линии (по отцу или матери) начинаются со 190 тысяч рублей. Кто-то — связками (муж, жена, дети, родители мужа), беря отдельную плату за каждую (от 125 долларов и выше). Кто-то требует отдельной платы за информацию о каждом поколении (от 55 тысяч рублей). Кому-то милее географическая привязка — поиск предков по одному населенному пункту (от 130 тысяч рублей за «рытье» до середины XIX века, и далее чем глубже, тем дороже). Расценки на полное генеалогическое исследование начинаются с 825 тысяч рублей.

И это не считая всяких полиграфических финтифлюшек вроде генеалогических деревьев в рамочках, альбомов с родословной и книг по семейной истории.

— Единых стандартов тут нет и быть не может, — объяснил «ВМ» разброс ценников предводитель Московского дворянского собрания Олег Щербачев. — Это как с медициной: у каждого свой букет болезней и свой курс лечения. Одно дело — человеку, скажем, нужно найти сведения о прадеде, место рождения и ФИО которого он знает. И совсем другое — максимально проникнуть в глубину веков по всем линиям. Причем цену этого «максимально» тоже никто не скажет точно, так как любая из линий может неожиданно оборваться из-за недостатка архивных данных. Лучше договариваться поэтапно: сейчас работаем над таким-то «сюжетом», надо будет сделать то-то и то-то, поехать туда-то, это будет стоить столько-то.

С выбором исполнителя тоже определиться трудно.

— Фирм сейчас море, но профессионалов больше не стало, — сетует Щербачев. — Можно, конечно, посмотреть, как долго они существуют. Но лучше всего искать специалиста в конкретной области. Скажем, есть люди, которые прекрасно разбираются в истории немецких родов. А для поиска в архивах XVII века лучше взять человека, который может читать почерки того времени, так как тогдашняя скоропись сильно отличается от того, как писали позднее. В общем, родословная — дело тонкое, и действовать по принципу «оптом дешевле» тут не получится.

ПОИСК НЕ ЛЮБИТ ПОТРЕБИТЕЛЕЙ

Помощь энтузиастов — вещь, которая ускоряет самостоятельный поиск в разы. В этом москвичка Екатерина Гончарова убедилась на собственном опыте.

— Начала я свои изыскания совершенно стандартно: сын принес из школы листовку про «Бессмертный полк», — рассказывает она. — Сели заполнять анкету и поняли, что знаем о наших фронтовиках сущий мизер. А главное — спрашивать некого: у мужа хотя бы мама жива, а у меня глухо — я старшая в роду (как мне тогда представлялось). Какая же память ребенку достанется? И я засела за разбор домашних архивов, до которых все руки не доходили. А там — чего только не оказалось! И письма с фронта, и трудовые книжки, и похоронка, и свидетельство о рождении бабушки... Буквально за одни выходные мизер превратился в серьезный кейс фактов, дат, имен и адресов. Ну а сайты «Подвиг народа» и «Память народа» сделали биографию деда еще более объемной и живой.

С прадедом вышло сложнее, но и интереснее. Про него я знала только имя, фамилию, абстрактное «жил в Сибири» и то, что смог немножко «наследить» в местной истории.

За это и уцепилась. На удивление, интернет его фамилию знал — спасибо краеведам, так что, списавшись с ними, я получила кучу новых подробностей. А потом был форум народного проекта «Всероссийское генеалогическое древо» (40 тысяч пользователей по всему миру!), и это оказалось сущим клондайком. Оцифрованные метрические книги уточнили дату рождения прадеда и его жены, имена-отчества их родителей и родни, место работы и даже образец почерка. Графологи-любители прочитали нечитаемую открытку из альбома и пролили свет на новые факты. Специалисты по идентификации фотографий помогли определить, кто есть кто на неподписанном семейном снимке XIX века (еще одна загадка из альбома). Красноярцы поделились сканами переписных листов 1897 года, томичи — телефонами его нынешних потомков (а значит, кучей новых сведений). Фанаты истории Сибири подсказали, откуда там появились предки прадеда (пришли, оказывается, из Архангельска вместе с Ермаком), и даже кое-какие имена подбросили.

В общем, теперь хилая ветка из двух абстрактных имен (дед-прадед) закустилась и в ширь (от Москвы до Аляски и Китая), и в длину (до XVI века включительно). Примерно так же выглядят и другие части семейного дерева.

И ничего этого не было бы без двух вещей: провинциальных архивистов, которым (в отличие от московских) не жалко выкладывать в сеть сканы старых документов, и помощи энтузиастов. Главное — чтобы она была обоюдной — потребителей-единоличников в сообществе, где все построено на взаимопомощи, не любят. Так что, если хотите, чтобы ваш поиск нашел отклик, помогайте, чем можете: публикуйте найденные факты, делитесь ссылками, ломайте голову над чужими загадками. И тогда загадок в вашем роду точно поубавится.

СПРАВКА

Каждая пятая семья в России ведет семейный архив. По данным исследовательского холдинга «Ромир», в крупных городах таких людей больше, чем в деревнях и селах. При этом 44 процента россиян смогли вспомнить имена больше половины своих предков, а 9 процентов назвали поименно всех прабабушек и прадедушек. 48 процентов подтвердили желание узнать историю семьи, из них 57 процентов хотели бы получить доступ к архивам.

ЦИФРА

750000 посещений в месяц фиксирует самый популярный в рунете специализированный ресурс «Всероссийское генеалогическое древо», где расположен крупнейший в СНГ форум историков, краеведов и генеалогов.