Авторы: Андрей Милёхин, Олег Иванов

Сегодня, когда термин «человекоцентричность» звучит почти повсеместно — в управлении, дизайне, культуре, образовании, — возникает необходимость не только в этической, но и в метрической его переоценке. Как измерить присутствие человека в системе? Как зафиксировать не только его функции, но и ритм, интонацию, плотность связей, укорененность, внутреннюю меру? Все это требует принципиально другого взгляда и новой оптики — человекометрии.

Человекометрия возникает на стыке философии, визуальной культуры, феноменологической социологии и стратегического дизайна. Это не просто метод — это форма видения. Она требует не отстраненного наблюдения, а вовлеченного мышления, способного удерживать сложность и противоречие, слышать не только голос, но и паузу между словами, видеть не только структуру, но и интонацию среды. В основе человекометрии — стремление вернуть измерению уважение к живому, к неформализуемому, к присутствию как явлению.

Не операционализация, а объемное мышление

Современные подходы к оценке человека и среды основаны преимущественно на технократической логике: показатели эффективности, индексы развития, стандартизированные профили. Однако такая логика все чаще оказывается несостоятельной в ситуациях, где на первый план выходит не производительность, а смысл, не функция, а связь, не рост, а мера.

Человекометрия предлагает измерять не количество, а качество: смысловую емкость, ритм жизни, температуру среды, масштаб действия и другие характеристики. Эти категории не поэтические украшения и не отвлеченные метафоры, а рабочие координаты, становящиеся инструментами анализа и проектирования в тех сферах, где традиционные метрики оказываются бессильны: в креативных индустриях, развитии городов, гуманитарном образовании, передаче наследия.

Мы учитываем достижения прикладных дисциплин, таких как психология, социология, маркетинг, демография и статистика, но выходим за пределы их инструментария, предлагая новые способы интерпретации и представления данных. Это подход, при котором важно не просто измерить, а осмыслить; не подсчитать, а услышать; не стандартизировать, а выразить. В этой новой дисциплине не отказываются от измерения — напротив, ему возвращают смысл.

"Человекометрия — не очередная операционализация, сводящая человека к набору изолированных параметров, оторванных от контекста, а попытка изначально понять человека как целостное существо, раскрывающееся только во взаимодействии с разными типами среды: физической, социальной, культурной, творческой, духовной. Эта дисциплина позволяет видеть многослойность, проникать в структуру, фиксировать напряжения, соотношения, ритмы, «температуру» и «меру» среды."

Типология сред и измерение человеческого присутствия

Исторически мерой физического пространства всегда был сам человек — сажень, локоть, пядь возникли как продолжения тела, как метрики, соразмерные живому. В человекометрии среда не пассивный фон, а активный соучастник. Она формирует человека и одновременно формируется им. Но, чтобы по-настоящему понять, как человек «присутствует» в мире, важно различать типы сред — по их функции, интенсивности, пластичности, по тому, как они раскрывают или подавляют человеческое.

Человек рождается в физической среде — телесной, материальной, плотной. Здесь важны параметры тела, сенсорика, биоритмы, акустика, ориентация в пространстве. Без контакта с Землей, телом, первоэлементами человек не может состояться как живое существо.

Именно в этой среде работают такие человекометрические практики, как подбор операторов АЭС по вестибулярной устойчивости или отбор акустиков для военного флота, когда от точности восприятия зависит безопасность.

Затем человек входит в социальную среду: учится говорить, различать роли, считывать знаки, быть частью. Без этого он не становится человеком. Истории «волчьих детей» подтверждают: социализация — необходимый слой, без которого личность не формируется. В этой среде человекометрия помогает исследовать ритм и плотность связей, распределение ролей, температуру коммуникаций. Примеры — оценка слаженности космического экипажа, диагностика работоспособности производственной бригады, проектирование командной устойчивости в стрессовых условиях.

Третья среда — творческая. Именно здесь человек становится Человеком в полном смысле, создавая новое, превращая мир в дом, дерево в культуру, переживание в образ. Это пространство идей, интуиций, стратегий, проектного воображения. Здесь человекометрия исследует масштаб действия, смысловую емкость, внутреннюю меру. Она особенно значима для мозговых центров, лабораторий будущего, художественных сообществ, дизайнеров, футурологов, поэтов и композиторов — тех, кто создает «форму мира», в которую другие смогут войти.

Состояние каждой из этих сред может быть разным:

• Теплая среда

Среда сопричастия, поддержки, в которой проявление человека усиливается. Здесь легко быть собой, звучать в полную силу. Часто связана с малым масштабом, устойчивыми связями, вниманием к деталям. Примеры: сообщества на основе ремесленных практик, культурные центры с «длинным дыханием», локальные команды, где смысл важнее результата.

• Остывшая среда

Среда, утратившая контакт с собой. Здесь звучат инерция, привычка, нежелание менять структуру. Человек присутствует, но как тень себя. Остывшие среды часто сохраняют форму без содержания: здания без жизни, институты без энергии.

• Фрагментированная среда

Состоит из разрозненных кластеров, между которыми отсутствует связующая ткань. Примеры — города, где сообщества не знают друг друга, компании с «островками» смысла, не соединенными в единую культуру. Задача человекометрии — выявить этот разрыв.

• Напряженная среда

Среда, насыщенная конфликтами, скрытым насилием или высоким уровнем тревоги. Здесь энергия человека уходит не в созидание, а в выживание, адаптацию, маскировку. Но именно в таких средах возникает запрос на изменение меры — пересборку ритма и смыслов.

• Пластичная среда

Среда, открытая к формированию. Здесь возможны новые формы взаимодействия, ритуалов, образов будущего. Это переходные пространства: креативные лаборатории, исследовательские институты, культурные «окна» в развитии территорий. Пластичность требует деликатной настройки. Человекометрия может служить ее навигатором.

"Необходимо увидеть не просто тип среды, но ее потенциал к раскрытию. Это знание особенно важно, если мы хотим не только адаптироваться, но и формировать контекст, в котором человек будет звучать ясно, точно, по-человечески."

Человекометрический анализ

Более предметно, человекометрический анализ — это не количественное измерение в строгом смысле, а качественное картографирование: попытка очертить фигуру присутствия человека, команды или среды через несколько ключевых координат. На выходе — не таблица с цифрами, а человекоцентричный профиль, оформленный в виде смысловой карты, визуального контура и нарративного описания.

Язык анализа — гибридный: он включает философскую терминологию (мера, укорененность, сопричастность), социологические инструменты (наблюдение, интервью, картирование связей) и элементы проектного и художественного мышления (метафоры, схемы, ритмограммы). По сути, человекометрия уже вырабатывает свой язык описания, соединяющий точность наблюдения с чувствительностью к сложности. Это язык, который позволяет говорить о человеке в сложной системе, не упрощая его, а раскрывая.

Например, если мы говорим о «масштабе действия», мы не измеряем его в единицах влияния, а смотрим на соразмерность замысла и действий, на способность субъекта удерживать горизонт, не разрушаясь. Анализ ведется через сбор практик, формулировок, решений, пауз и напряжений — и сводится в нарратив: описание внутренней архитектуры присутствия.

Человекометрическое заключение — это своего рода философская картограмма: ее нельзя сверить по линейке, но можно почувствовать, увидеть, обсудить и использовать как инструмент согласования и проектирования.

В будущем будут востребованы не только технологии, но и дисциплины, способные удерживать целостность. Там, где многое теряет форму, человекометрия предлагает карту. Не с формулами — а с координатами, которые важно не только знать, но и почувствовать.

Материал опубликован в июньском номере журнала «Траектория СКОЛКОВО».