По данным исследовательского холдинга «Ромир», полученным на основе мониторинга (сканирование в домашних условиях, см. справку) повседневных покупок жителей крупных российских городов, расходы на продукты питания и непродовольственные товары повседневного спроса в 2014 году выросли в номинальном выражении только на 3,5% (график 8). С поправкой на инфляцию потребительского рынка (11,5% за год, по данным Росстата) можно говорить о снижении реального повседневного потребления на 7–8% за год. Снижение реальных потребительских повседневных расходов произошло впервые за весь период проведения мониторинга (с 2007 года). И скорее всего, впервые за 15 лет (после 1999 года). В 2013 году повседневные расходы выросли в номинальном выражении на 9,5%, а в реальном — на 3%. В 2011 году номинальный рост повседневных расходов составил почти 20%, а реальный — почти 10% в годовом выражении. В кризисном 2009 году номинальные повседневные расходы выросли более чем на 20%, а реальные — на 11%. 

С 2000 по 2012 год показатели номинального роста повседневных потребительских расходов составляли от 14% до 28% в годовом выражении. Даже относительно высокая инфляция никогда ранее (по крайней мере, в XXI веке) не уводила реальные темпы роста расходов в область отрицательных значений, и они составляли 6–12% в годовом выражении. Даже в кризисном 2009 году номинальные потребительские повседневные расходы выросли на 22%, а реальные (с поправкой на 10% продуктовой инфляции) — на 8%. Тогда расходы на покупку продуктов питания увеличивались в том числе за счёт сокращения питания вне дома (кафе, рестораны, кинотеатры). 

Серьёзные аналитики понимают, что ситуация, когда рынки продуктов питания и непродовольственных товаров повседневного спроса растут на 14–28% в номинальном и 6–12% в реальном выражении, не может сохраняться бесконечно долго. В противном случае доля расходов, связанных с этими рынками, должна была бы существенно увеличиться и это оказало бы угнетающее воздействие на другие рынки. Например, на рынок товаров длительного пользования. А это случается как раз в периоды экономических потрясений. Как, например, в 2009 году, когда повседневное домашнее потребление существенно возросло, а рынки товаров длительного пользования (автомобилей, мебели, одежды, бытовой техники и т.д.) сократились на 20–40%. 

С учётом того, что совокупная ёмкость рынков продуктов питания и непродовольственных товаров повседневного спроса (фармацевтических, хозяйственных, галантерейных, парфюмерных и т.д.) составляла к началу 2013 года порядка 15 трлн рублей, номинальный рост на 9,5% означал прирост стоимостного объёма на 1,5 трлн рублей за 2013 год. Это более 2% российского ВВП в масштабе цен 2013 года. То есть только рынки повседневных товаров обеспечили номинальный рост ВВП на 2% за 2013 год. 

Номинальный рост повседневных расходов на 3,5% в 2014 году означает снижение прироста номинальных повседневных расходов до 550–600 млрд рублей в годовом выражении. Это менее 1% ВВП в номинальном выражении в масштабе цен 2014 года. 

В 2015 году можно ожидать номинального роста повседневных расходов не менее чем на 10%. (По данным за январь 2015-го, повседневные расходы выросли по сравнению с январем 2014-го на 15%. Причём рост по непродовольственным товарам повседневного спроса был особенно внушительным — около 30%.) В номинальном выражении этот рост будет означать увеличение стоимостного объёма рынков повседневных товаров на 1,7 трлн рублей, то есть более чем на 2% ВВП. Однако с учётом потребительской инфляции, которая грозит превысить 15% в годовом выражении, в реальном выражении мы будем иметь, скорее всего, сокращение реального потребления на 4–5%. 

Особое внимание хотелось бы обратить на неравномерный характер роста повседневного потребления. В отличие от ситуации 2001–2008 годов, когда экономический рост и рост потребления носили фронтальный характер (росло всё и росли все, и примерно одинаковыми темпами — по 26–29% в год в номинальном выражении), рост потребления в посткризисную пятилетку 2010–2014 годов стал сильно дифференцированным — и по городам (типам городов), и по отдельным социальным (доходным) группам потребителей. 

Так, в 2009 году номинальный рост повседневного потребления в городах с населением от 500 тыс. до миллиона жителей в 1,5 раза превысил показатели роста по Москве и городам с населением 1–1,5 млн человек: 30% и 19–20% соответственно (график 9). 

В 2010 году города-миллионники продемонстрировали на четверть меньший рост, чем Москва и пятисоттысячники. Но в следующем, 2011 году как раз миллионники показали рост повседневного потребления на четверть выше московского и почти в два раза выше, чем города с населением от 500 тыс. до миллиона жителей. Пятисоттысячники отыгрались в 2012-м, но «провалились» в 2013-м: за весь год номинальный рост повседневного потребления в городах этого размера составил всего 6%, а с учётом инфляции потребительского рынка (6,5%) можно было говорить о стагнации повседневного потребления в городах с населением от 500 тыс. до миллиона человек в 2013 году. Зато в 2014 году номинальное повседневное потребление выросло только в городах с населением 500–800 тысяч жителей, но даже там не обогнало потребительскую инфляцию. По городам же с населением 1–1,5 млн жителей в 2014 году не было даже номинального роста. А в Москве номинальные повседневные расходы снизились на 3%. В реальном же выражении сокращение повседневных расходов в столице составило порядка 14% за год. Так что успехи 2013 года, когда номинальные расходы выросли на 16,5%, а реальные — почти на 9%, были в Москве полностью утрачены. 

Однако нельзя не заметить, что повседневные расходы пока ещё остаются на довольно высоком уровне. Так уровень расходов 2014 года по стране в целом в номинальном выражении превышает уровень повседневных расходов 2009 года на 75%. Даже с поправкой на инфляцию в размере 50% (за пять лет) можно говорить о росте реального повседневного потребления на 17%. 

В Москве номинальный рост повседневных расходов за пять лет составил 71%, реальный — около 14%. В Санкт-Петербурге номинальный рост составил за пятилетку 83% (в том числе только за 2014 год — 23%, в два раза выше потребительской инфляции), реальный — 22%. В городах с населением более миллиона жителей номинальные расходы выросли за пять лет на 75%, реальные — на 17%. В городах с населением менее миллиона жителей номинальный рост расходов составил 80%, реальный — ровно 20%. Как видим, в горизонте пяти лет рост повседневных расходов носит более равномерный характер, чем по отдельным годам. 

В 2009 и 2010 годах повседневное потребление в семьях с доходами ниже среднего уровня (называя вещи своими именами, этих потребителей можно назвать «малообеспеченными» или «бедными») росло более высокими темпами по сравнению с семьями среднего достатка и семьями с высоким достатком (график 10). 

Реальный уровень повседневного потребления в «бедных» домохозяйствах за эти два года вырос более чем на 20%. Следующие три года темпы роста повседневного потребления в этой потребительской группе снижались, но всё же оставались в области положительных (в смысле роста реального потребления) значений. Даже в 2013 году номинальное потребление у «бедных» выросло на 8%, а реальное — на 1,4%. Если, конечно, не принять гипотезу, что инфляция для «бедных» в 2013 году была выше инфляции для «богатых». А в 2014 году номинальные расходы «бедных» выросли на 9,5% (реальные снизились на 2%), подтверждая высказанную выше гипотезу, что физических возможностей для номинального снижения повседневных расходов даже в условиях кризиса у этой группы потребителей просто нет. За пять лет номинальные повседневные расходы «бедных» выросли в номинальном выражении на 72,5%, реальные (с учётом инфляции) — на 15%. 

В семьях среднего достатка (в приведённой выше классификации эту группу можно соотнести с группой «ниже среднего») повседневное потребление росло высокими темпами в 2009, 2011 и 2012 годах. В 2010-м номинальный рост повседневных расходов у этой группы домохозяйств составил всего 11%, а реальный — скромные 2–2,5%. А вот в 2013 году у этой группы семей не было даже номинального роста повседневного потребления. А реальные потребительские расходы сократились примерно на 6%. Практически — к уровню 2011 года. В 2014 году повседневные расходы у этой группы потребителей выросли на 3–3,5%, реальные сократились на 7–8%. Однако за пятилетку рост реального повседневного потребления у группы «средний — ниже среднего» составил порядка 4–5%, номинальный рост — 56,5%. Можно сказать, что повседневное потребление в этой группе вернулось на уровень 2010 года, не самого плохого (как теперь мы понимаем) года. 

Группа «обеспеченных» потребителей (в приведённой выше классификации её можно соотнести с «нижним средним классом») демонстрировала довольно скромные показатели роста повседневного потребления в 2009 и особенно 2010 году (9% номинального и хорошо если 1% реального роста). Зато в 2011 и 2013 годах именно эта группа была в лидерах роста. Причём в 2013 году это, похоже, оказалась единственная группа, продемонстрировавшая рост реального потребления — пусть и на невпечатляющие (по сравнению с былыми показателями) 5–6%. Но в 2014 году «нижний средний класс» продемонстрировал практически нулевой рост повседневного потребления даже в номинальном выражении, а реальные расходы сократились на 10%. За пять лет реальное потребление в этой группе выросло на 11–12%, номинальное — на 67%. Можно сказать, что реальное потребление в этой группе вернулось к значениям 2011 года. 

Справка 

«Ромир» — индексы покупательской активности 

Исследовательский холдинг «Ромир» в 2007 году разработал новый инструмент измерения потребительской активности: «Ромир» — индексы покупательской активности», рассчитываемые на основе панели из 3600 домохозяйств в 32 городах страны, оснащённых сканерами штрихкодов.
«Ромир» — индексы покупательской активности» отражают динамику потребления товаров повседневного спроса и цен на них, качественный и количественный состав потребительской корзины, изменения в предпочтениях в отношении мест покупок жителей российских городов.
Базой для расчёта индексов являются ежедневно обновляемые, верифицированные данные по покупкам более 100 категорий продовольственных и непродовольственных товаров в городах России с населением 100 тыс. жителей и более (технология сканирования штрихкодов).

Игорь Березин