За проблемой нехватки ресурсов прячется борьба за контроль над ними 

Блажен, кто посетил сей мир В его минуты роковые! Его призвали всеблагие Как собеседника на пир. Федор Тютчев

Пусть твоя семья живет в эпоху перемен! Древнее китайское проклятие
Рассуждения об ограниченности ресурсов и необходимости ресурсосбережения, алармистские прогнозы, никогда не сбывающиеся, но сильно пугающие дилетантов, не более чем тактический прием в глобальной борьбе за контроль над ключевыми ресурсами планеты и их неравномерным распределением.

ЗА ПРЕДЕЛАМИ ТРЕВОГ НЕЖНОГО ВОЗРАСТА

33 года назад я прочел в какой-то научно-популярной книжке, что через 30 лет на Земле закончится нефть, через 60 лет — газ, а через 120 лет — уголь. Уголь меня как-то не сильно волновал. Даже 12-летним мальчишкой я не рассчитывал достичь возраста библейских праотцов. А вот ситуация с нефтью меня тогда очень сильно расстроила. «Как же так, — подумал я тогда, — мне будет слегка за 40, а нефть уже закончится. Как же мы будем тогда жить? На чем ездить? У меня ведь тогда уже будут свои дети — и что мы будем делать без нефти?» Единственное, что меня тогда хоть как-то успокоило, это мысль о том, что умные ученые, наверное, за эти 30 лет что-нибудь придумают, чтобы землянам и без нефти жилось не слишком кисло. Мне уже хорошо за 40. Моей дочери через два месяца исполнится 18. Проблема заканчивающейся нефти меня ни капли не беспокоит (хотел вставить более точное определение, но подумал, что в солидном журнале не пройдет по цензурным соображениям) уже более четверти века. Меня немного беспокоит возможность резкого снижения цены на нефть в ближайшие месяцы. Потому как это действительно может негативно повлиять на уровень жизни и потребления моей семьи и еще 140 миллионов россиян. Но на один вопрос, который мучил меня в течение многих лет, я так и не смог найти ответа. Если с разведанными, пригодными к разработке запасами энергоносителей все действительно обстоит так хреново, как говорят всякие «римские клубные тусовщики», так какого лешего они и их приятели с маниакальным упорством тормозят развитие единственной реальной альтернативы нефтегазу — атомной электроэнергетики?

ЧТО СТОИТ ЗА ЛОЗУНГОМ «СНИЖЕНИЕ ПОТРЕБЛЕНИЯ»?

Между тем принятие идеи и идеологии ограниченности ключевых ресурсов может иметь три практических следствия: — экономия и снижение потребления, — поиск новых источников и принципиально новых ресурсов, — ужесточение борьбы за имеющиеся ресурсы. В течение пяти тысяч лет оседлой истории человечества ключевыми ресурсами, за которые шла ожесточенная борьба, были земля и вода. Они обеспечивали пропитание. Вся история Древнего Египта, ну по крайней мере известная нам часть, — это история борьбы за контроль над «природной машиной» — поймой реки Нил. Тысячу лет назад к стратегическим ресурсам добавились металлы, включая золото и серебро, специи, шелк. Крестовые походы не что иное, как двухвековая идеологически легендированная баталия за контроль над ключевым торговым путем того времени и стратегическими ресурсами начала второго тысячелетия нашей эры. Проиграв ее на Ближнем Востоке в XIII веке, европейцы спустя два столетия «сдали» (не без борьбы) контролеру ресурсов всю Восточную Европу. А остановить натиск Османской империи на Европу удалось только в конце XVII века в битве под Веной. Нельзя не заметить, что к тому времени у европейцев уже появился другой источник стратегических ресурсов — Новый Свет. 150 лет назад к стратегическим ресурсам добавилась нефть (и газ). За контроль над энергетическими ресурсами в ХХ веке были проведены три мировые войны (см. мою статью «Чужая война», журнал «Однако» №11 (120).

Примеров снижения уровня потребления в мировой истории было немало. Но никогда потребление не снижалось по доброй воле. Это всегда было результатом поражения в войне за землю и воду — будь то поражением, нанесенным внешним противником, или всеобщим поражением нации в результате гражданской войны. После крушения Западной Римской империи в V веке н. э. латиняне, кельты, германцы и другие народы, населявшие Западную Европу, перешли от мясного, молочного и рыбного рациона к рациону, основой которого была пища растительного происхождения: злаки, грибы, ягоды, травы. Результатом стала физическая деградация европейцев. Средний рост взрослого мужчины к Х веку н. э. снизился до 150 см, женщины — до 145 см. Средний вес мужчины — до 45 кг, женщины — до 40 кг. Посмотрите на доспехи рыцарей и платья придворных дам в музеях. Сегодня не каждому 11-летнему школьнику и отроковице они придутся впору. Даже в начале XVII века мужчина ростом 185 см считался гигантом. Именно такой рост был у Портоса из «Трех мушкетеров» Александра Дюма. В ХХ веке устойчивое снижение уровня потребления переживали Германия (дважды), Россия (дважды), многие африканские страны (после освобождения от колониальной зависимости), Япония и Китай. Звучащие сейчас иногда предложения снизить уровень потребления Китаю и Индии выглядят особенно цинично. Потребление в Китае на душу населения сегодня в 7,5 раза ниже, чем в Японии, Британии и Франции, в 8,5 раза ниже, чем в Германии, в 11 раз ниже, чем в США. В Индии потребление на душу населения ниже, чем в Японии и Британии, в 10 раз, ниже, чем в США — в 16 раз. Собственно, надуманная проблема «нехватки ресурсов» связана с тем, что Китай и Индия хотят обеспечить своим странам уровень потребления хотя бы в 20—25% от уровня США (тогда это будет как раз среднемировой уровень потребления), а не 6—9%, как сегодня. А для этого этим странам необходимо в три раза увеличить свою долю в мировом потреблении, при сокращении доли «золотого миллиарда» хотя бы на 20—25%. А почему бы богатым странам добровольно не пойти на снижение своей доли и своих гипертрофированных объемов потребления?

КРИЗИСЫ ЭКОНОМИЧЕСКИХ МОДЕЛЕЙ

Для США и Западной Европы снижение потребления и даже только темпа роста потребления — это крах текущей модели капитализма «общества всеобщего быстрого потребления и финансовых пузырей», которая 65 лет назад сменила модель капитализма монополистической конкуренции. Модель монополистического капитализма в последней четверти XIX века, в свою очередь, сменила модель свободной конкуренции, которая, просуществовав в Европе и США около 60 лет, завершилась крахом на Венской фондовой бирже 8 мая 1873 года. За этим крахом последовал пятилетний мировой кризис, который выдающийся экономист Элвин Хансен назвал великой депрессией XIX века. Из этой депрессии капитализм вышел уже обновленным, в своей новой, монополистической версии. Какие бы претензии ни предъявлялись монополистической модели (готов сразу согласиться со всеми обвинениями — в хищничестве, несправедливости, агрессивности, алчности и т. д.), одно бесспорно: 85% населения стран Запада, включая рабочих и фермеров, в рамках монополистической модели в начале ХХ века имели намного более высокий уровень жизни и потребления, чем их дедушки и бабушки в рамках модели свободной конкуренции в середине XIX века. О дате «начала конца» монополистической модели споры ведутся до сих пор. Одни считают таковой 29 октября 1929 года. Другие — 28 июня 1914-го. Период полного окончания этой модели более четко определен — вторая половина сороковых. Именно в этот период начала выстраиваться новая модель капитализма в идеологически привлекательной обертке «общества всеобщего потребления и равных возможностей». А по сути, это хорошо знакомая историкам модель Римской империи, когда «гражданам Рима» обеспечивается высокий уровень потребления «хлеба и зрелищ» за счет неравноправного обмена с периферией и захвата новых земель. Эта модель отлично работает (а рациону питания и образу жизни римского плебея сегодня обзавидуются не только украинские пенсионеры и китайские крестьяне, но и американский нижний средний класс) ровно до тех пор, пока военная сила позволяет захватывать новые ресурсы и поддерживать неравномерные обмены. Но если в Древнем Риме все держалось на военной силе и римском праве, которое для целей хозяйствования оказалось куда более эффективной системой, чем право «обычное», то современная «Атлантическая империя» держится (держалась до последнего времени) на военной силе и изощренной финансовой модели развития, которую, несколько упрощая, можно назвать моделью «казино с бесконечно удваивающимися ставками». А также на социальном консенсусе, смысл которого сводится к следующему: элита обеспечивает плебсу «хлеб и зрелища», а плебс наслаждается жизнью/потреблением и не лезет в политику. Капитализму «всеобщего потребления и финансовых пузырей» можно предъявить множество различных справедливых претензий. Давайте сразу с ними согласимся. Бесспорно одно: 85% населения США, Японии, стран Западной Европы имели в 80-е, 90-е и даже «нулевые» намного более высокий уровень жизни и потребления, чем их бабушки и дедушки в 10-е и 20-е, не говоря уж про 30-е годы ХХ века в рамках монополистической модели. И прежде чем радоваться тому, что очередной модели капитализма, похоже, настает кирдык, стоит задуматься о том, что переходный период к новой модели общественного устройства, контуры которой сегодня даже не просматриваются, — это та самая «эпоха перемен» из древнего китайского проклятия. И первое, что случится в «сытых странах» в случае даже робкой попытки снижения уровня потребления, — это разрушение социального консенсуса. Что мы уже и наблюдаем в виде «Захвати Уолл-стрит», «накажи банкиров», «посади коррупционеров», «дай погромить магазины» и пр. Так что перевод «империалистической войны в войну гражданскую» — это вполне реальная опасность, она же возможность. Цитирую: «У населения многих стран мира растет убеждение, что экономические блага в их государствах распределяются нечестно. Согласно опросу Globescan для BBC, в этом уверены более половины жителей 17 из 22 стран. В том, что блага распределены нечестно, уверены 92% респондентов в Испании, более 80% во Франции, Южной Корее и Чили. В США этот показатель составляет 65%, в Великобритании — 61%. Эксперты отмечают, что с уровнем благосостояния возрастает и уровень неудовлетворенности жизнью и действиями государства. Как ни странно, граждане именно развитых благополучных стран все больше впадают в депрессию. Россия также демонстрирует стабильно высокий уровень неудовлетворенности распределением богатств (77,5%). Россияне недовольны тем, как распределяются доходы, и считают, что большая часть средств уходит в карманы олигархов. К факторам, формирующим несправедливое распределение материальных богатств в стране, можно отнести коррупцию, слабую законодательную базу и множество препятствий на пути осуществления предпринимательской деятельности» (источник данных — исследовательский холдинг «Ромир»).

PARA BELLUM

Реальная альтернатива нефтегазу как источнику энергии есть! Это атомная электроэнергетика. Все разговоры о ее опасности — это демагогия и вздор. На автодорогах мира каждый год погибает полмиллиона человек. Еще миллион калечатся и теряют трудоспособность. Несколько миллионов человек в год получают серьезные травмы. Почему «озабоченные безопасностью» не требуют немедленного тотального запрета на производство и эксплуатацию автомобилей? Ежегодно по всему миру разбиваются 10—15 самолетов и погибает несколько тысяч человек. Почему сотни миллионов пассажиров не пересаживаются на «более безопасный» транспорт? Да, за 50 лет в мировой атомной энергетике было 10—15 серьезных аварий. С человеческими жертвами. И за следующие 50 лет будет 10—15, а может, даже и 20—25 аварий. Это одна из составляющих цены за дешевый источник энергии для этого мира. И, кстати, у России в этой сфере, на этом рынке очень хорошие, сильные конкурентные позиции. Поэтому любые рассуждения на тему ограничения, сворачивания, дискриминации атомной энергетики мы должны рассматривать как злонамеренное покушение на наши национальные интересы. Поисками новых источников «старых» ресурсов (да хоть на Марсе!) и самих новых ресурсов непрерывно заняты лучшие умы человечества, всевозможные «корпорации развития» (не к ночи будь помянуты), научные и антинаучные фантасты, пророки и провидцы. Черт им в помощь. Ибо любое увеличение ресурсов всегда и везде приводило только к ожесточению борьбы за эти самые ресурсы. А в том, что предстоит ужесточение борьбы, до полного остервенения борющихся сторон, сомнений все меньше и меньше. Достаточно посмотреть на график 1. Мировые расходы на военные цели растут последние 10 лет с темпом на 15—30% выше темпа роста мирового ВВП. В отдельных странах этот разрыв достигает 50—70%. На долю англосаксонской коалиции (с примкнувшими к ней Францией, Японией и Саудовской Аравией) приходится более половины (54,5%!) мировых военных расходов. Именно это позволяет этим пяти странам контролировать более трети (34,5%!) мирового потребления. Притом что население этих стран составляет менее десятой части (8,5%) мирового населения. А вот в Китае и Индии проживает более трети (36,5%) мирового населения, а совокупное потребление этих двух стран составляет всего лишь шестую часть (16,5%) мирового потребления. Каким образом пять стран с совокупным населением в 0,56 млрд человек потребляют в два раза больше ресурсов, чем две страны с совокупным населением в 2,5 млрд человек?! А в расчете на душу населения разрыв и вовсе девятикратный. Ответ прост и банален. Совокупные военные расходы коалиции «платиновой пятерки» в пять раз превышают совокупные военные расходы Индии и Китая, вместе взятых.

РЕАЛЬНАЯ ПОВЕСТКА ДНЯ ДЛЯ РОССИИ

Божьим промыслом и стараниями многих поколений наших предков России досталась одна седьмая часть суши (почти 12%) и контроль над 15% мировых ресурсов. Для удержания этого контроля России придется тратить на оборону значительно большие (в процентном отношении к населению и ВВП) средства, чем Китаю и Индии. Чрезмерное превалирование военных расходов над социальными может погубить нашу страну, как четверть века назад уже погубило СССР. В то же время бездумное разоружение может привести к утрате контроля над значительной частью ресурсов. Как пройти между Сциллой и Харибдой? Как найти правильный баланс? Как не дать вовлечь нашу страну в очередные гибельные авантюры? Как удержать контроль над ресурсами и добиться более справедливого распределения доходов от их использования между россиянами? Как избежать «ножниц цен» на мировом рынке? (Под «ножницами цен» на мировом рынке автор понимает искусственное создание ситуации, когда цены на российские ресурсы — прежде всего энергетические — будут низкими, а на необходимые нам для модернизации технологии — высокими.) Вот главные вопросы геостратегической повестки дня для нашей страны в ресурсной сфере. А страшными сказочками и пророчествами про исчерпание ресурсов сытые западные интеллектуалы пускай и дальше пугают свои правительства, журналистов и блогеров.

Игорь Березин, ведущий эксперт исследовательского холдинга «Ромир»