Память о предках в России зачастую штамп, на оттиске которого мифологизированная версия государственного прошлого. Но интерес к своей родовой истории есть у многих.

Большинство россиян, как следует из опроса, проведенного «Ромиром» в мае 2017 г., историю своей семьи знают крайне приблизительно или не знают вообще. У 78% опрошенных нет семейного архива; из тех, у кого он есть, регулярно пополняют его только 5%. Имена всех своих прабабушек и прадедушек знают только 9%.

«Советский период - время относительного беспамятства, когда людям зачастую приходилось переписывать, замалчивать свою семейную историю», - отмечает социолог Дарья Хлевнюк. Семейная история терялась не только в репрессиях, но и в войнах, голоде, переселении из деревни в город. 1990-е годы стали для России временем социальных и экономических пертурбаций, что тоже мешало фиксации семейной истории.

Тем не менее потребность в этом существует: по данным «Ромира», 48% респондентов хотят узнать прошлое своей семьи. Главный источник информации для большинства - архивы, доступ к которым они хотели бы получить. Граждане даже готовы платить (пусть и небольшие деньги) за информацию из архивов, услуги специальной соцсети для поиска генеалогической информации, анализ ДНК.

Тому, что у россиян есть запрос на неофициальную, приватную историю, посвящен недавний доклад Вольного исторического общества за авторством Хлевнюк и Григория Юдина. Эта «вторая память», как они ее назвали, активно формируется, идеологически нейтральна и избегает политизации, использует современные технологии.

Государство на самом деле способствует пробуждению семейной памяти в рамках своих идеологических проектов: например, культ Дня Победы мотивирует граждан искать историю своих воевавших дедов и прадедов. Минобороны создало несколько сервисов (ОБД «Мемориал», «Подвиг народа», «Память народа»), на которых можно искать архивные данные об участниках Великой Отечественной. Этот опыт можно развивать - даже если пришлось бы коммерциализировать.

Тут и возникает противоречие с официальной памятью. Даже на «Подвиге народа» были ситуации с ограничением доступа к архивным данным. А доступ во многие бумажные архивы (ФСБ прежде всего) ограничен даже для историков.

Владимир Рувинский, Андрей Синицын