«Денег нет, но вы держитесь» – неудачный, как сначала показалось, мем Дмитрия Медведева по итогам года воспринимается чуть ли не как революционный лозунг в сложном деле управления российским народом. Он довольно точно отражает политику российской власти в 2016 г., просто никто, кроме премьера, не характеризовал ее публично с такой прямотой. Больше того – население России в целом последовало призыву «держаться», как будто «денег нет» – универсальное оправдание всех неурядиц в жизни.

Экономика России в этом году, похоже, нащупала пресловутое дно и комфортно на нем расположилась. Если в 2015 г. падение ВВП составило 3,7%, то за 11 месяцев 2016 г. – 0,6%, по данным Минэкономразвития. ЦБ ожидает по итогам года сокращения на 0,5–0,7%. Инфляция, достигшая в 2015 г. 12,9%, в 2016-м составит 5,6%. Эффект низкой базы для россиян всегда важен – не жили хорошо, не надо и начинать, – поэтому шоковые эффекты и апокалиптические ожидания характерны для тех лет, когда в экономике случаются катастрофические события, а уровень жизни резко падает. А если уже упал и лежит – это ничего, к этому уже можно привыкнуть и приспособиться.

Кризис меж тем привел к новому росту неравенства. По данным Росстата, число бедных, имеющих душевой доход ниже прожиточного минимума, в III квартале 2016 г. достигло 18,8 млн человек (12,8% населения), что на 5% выше, чем за тот же период 2015 г., и на 13,3% больше, чем в 2014 г. Эти сведения неполны, по данным обследования домашних хозяйств, уровень бедности примерно в 1,5 раза выше указанного Росстатом. По оценкам Credit Suisse, 10% наиболее обеспеченных россиян владеют 89% совокупного благосостояния всех российских домохозяйств, за год эта доля выросла на 2 п. п. Более 70% взрослого населения России относится к менее обеспеченной половине населения мира, в том числе четверть россиян – в числе самых бедных 20% человечества.

Вот уже три года больше половины (54–60%) опрошенных «Левада-центром» россиян говорят, что уходящий год для страны оказался труднее прежнего. Хорошим назвал 2016 год каждый 10-й, а для половины (56%) год выдался средним. Год назад расклад оценок был почти таким же. На фоне привычно плохой ситуации люди уже слабо реагируют на продолжающееся ухудшение. Это признак того, что социальная депрессия стала хронической. Респонденты «Левады» назвали главным событием года рост цен, холдинга «Ромир» – кризис, ВЦИОМа – войну в Сирии и выборы в США.

Эта депрессия оказалась хорошим подарком для руководства страны – оказалось, что снижение уровня жизни не приводит к росту протестных настроений и снижению рейтинга президента. Поначалу робкие попытки переложить проблемы экономики на население, не встретив противодействия, стали развиваться. Расходы сокращаются за счет социальных статей, налоговые и квазиналоговые инициативы сводятся к повышению нагрузки на граждан, пенсии впервые не были проиндексированы (индексацию заменили разовой выплатой в январе 2017-го). Но граждане продолжают поддерживать президента и партию власти (выборы в Госдуму прошли очень гладко). Таков эффект патернализма в массовом сознании – государство должно нам помочь, но раз у государства нет денег, как же оно поможет? Подождем, потерпим. Есть более важные приоритеты: величие державы, которое сегодня является производным от войны в Сирии. Возможно, неудовлетворенность и раздражение копятся – но пока успешно подавляются. В каком-то смысле президент Путин приобрел новую легитимность – не вождистскую (хотя эксперты говорят и о такой), а легитимность держателя НЗ, распределителя скудных ресурсов.

Можно сказать, что прошлогодняя растерянность властей сменилась успокоенностью. Оказалось даже, что для поддержания населения в мобилизованном состоянии необязательно продолжать массированную пропаганду образа врага. Этот образ нужен, конечно, чтобы называть черное белым в случаях коррупционных скандалов (панамское досье), или системы допинга, или продажи государственных активов «Роснефти», и т. д. «Постправда» (слово года, по версии Оксфордского словаря) в России применялась очень активно и эффективно (может быть, всеми, кроме Медведева).

Постправда в политике в этом году беспокоила и западный мир; а рост неравенства, сопровождаемый размыванием среднего класса, стал одной из главных причин победы популистов – прежде всего Дональда Трампа в США и сторонников Brexit в Британии. Недовольство проигравших от последних лет глобализации будет определять европейскую и мировую политику и в будущем году на выборах во Франции, Италии, Германии, Греции, Болгарии и Нидерландах. Фрустрированные массы транслируют свое недовольство на выборах. Электорат Трампа и разгневанные европейские изоляционисты, раньше сторонившиеся активного участия в политике, были неразличимы для политической системы и определяли тем самым ее слепые пятна. Популисты, приходящие к власти с обещаниями сломать систему, на деле перезагружают демократию, возвращают в политику людей, вытесненных из нее «демократическим» истеблишментом.

Новая жизнь западной демократии, безусловно, полна опасностей и вызовов. Старый миропорядок начинает меняться. Российской власти выгодно представлять дело так, будто она в этой смене играет важнейшую роль – чтобы граждане спокойно занимались обустройством своей скромной частной жизни на дне стагнирующей экономики. «Вам хорошего настроения, здоровья».